Лазурью сейчас приветствует нас летняя пора.
Мы в две пары глаз изучаем пейзаж,
Который вдалеке бескрайне простёрся,
И песни цикад повсюду эхом слышатся с утра,
А тишина, что ты хранишь, неосязаема. (Неосязаема…)
Померкнут и дни, и память о них,
Но всё же на дне утраченной вечности вышло сохранить
Те отличия, что сумели нас породнить.
Я поглощён этой синевой,
Я увлечён этой синевой,
Хоть и никаким молитвам и словам,
Что с ветром посылаю, цели не достигнуть.